А. П. Огурцов Философия науки эпохи Просвещения Глава 6. Философия истории Вольтера и идея прогресса разума

А. П.Огурцов Философия науки эпохи Просвещения
Глава 6. Философия истории Вольтера и идея прогресса разума

(1694- 1778) - идейный вождь Просвещения, выдающийся философ, историк, физик, экономист, поэт, драматург, юрист.) на Филиппа Орлеанского и тюремного заключения в Бастилии он уезжает в Англию, где знакомится с учением Ньютона и становится одним из пропагандистов ньютоновской физики во Франции.)"Основа философии Ньютона" (1738), пишет ряд сочинений, принесших ему всемирную славу ("Метафизический трактат", трагедия "Мерона", "Магомет", "Орлеанская девственница"). В 1750 г. Вольтер переезжает в Пруссию по приглашению Фридриха II, в 1755 г. в Швейцарию в замок Ферней, где пишет "Философский словарь", шедевры художественной прозы, принимает активное участие в издании "Энциклопедии". Перед смертью, в начале 1778 г., он возвратился в Париж, где был восторженно встречен.

Не затрагивая всего многогранного философского и научного наследия Вольтера, остановимся лишь на тех сторонах его творчества, которые имеют непосредственное отношение к философии науки1.

"Метафизический трактат" (1734), "Основы философии Ньютона" (1738) - главные философские сочинения Вольтера, написанные в первый (серейский) период творчества. В этот же период им написаны такие есте - ственнонаучные работы, как "Опыт о природе и распространении огня" (1738), "Сочинения по поводу измерения движущихся тел" (1741), "Рассуждения о переменах, происшедших на земном шаре" (1749), "О странностях природы" (1768). Вольтер оставляет глубокие замечания по различным вопросам естествознания в своей обширной переписке - о биологии в письмах Спалланцани (особенно в марте-апреле 1776 г.) и барону де Фотер (3 мая 1776), об электричестве (в письме к графу де Трассан 17 марта 1776), о ботанике (к Лоренци 15 апреля 1760) и др.)"Ответ на главные возражения, высказанные во Франции против философии Ньютона". В этой работе он называет систему Ньютона "удивительным учением о природе, ко - торое основано только на фактах и вычислении, отвергает всякие гипотезы и вследствие этого является един - ственно истинной физикой"2.)"Философских письмах", написанных в Англии, Вольтер посвящает ньютонианству четыре письма - "О Декарте и Ньютоне" (XIV), "О системе тяготения" (XV), "Оптика Ньютона" (XVI), "О бесконечности и хронологии" (XVII).

В этой работе Вольтер сопоставляет два различных мировоззрения - ньютонианство и картезианство: "Француз, прибывший в Лондон, замечает в философии, как и во всем прочем, сильные перемены. Он покинул заполненный мир, а прибыл в пустой; в Париже вселенную считают состоящей из вихрей тончайшей материи - в Лондоне не усматривают ничего подобного; у нас давление Луны вызывает морские приливы, а у англичан же, наоборот, море тяготеет к Луне... у ваших картезианцев все совершается путем импульса, абсолютно непостижимого; у г-на Ньютона действует притяжение, причина которого не более ясна; в Париже вы воображаете себе Землю в форме дыни, в Лондоне же она сплюснута с двух концов. Для картезианца свет разлит в воздухе, для ньютонианца он приходит за шесть с половиной минут от Солнца. Ваша химия манипулирует кислотами, щелочами и тонкой материей; у англичан в химии господствует притяжение"3.

Полемизируя с метафизикой в статье "Картезианство" в "Философском словаре", Вольтер формулирует экспериментально-индуктивную программу теории науки: "Нам надо исчислять, взвешивать, измерять, наблюдать - вот в чем натурфилософия, почти все остальное - спекуляция"4. В "Письме Французской академии", предпосланного в качестве предисловия к трагедии "Ирина" (1778), Вольтер подчеркивает: "... мы все теперь ученики Ньютона, мы благодарны ему за то, что он открыл законы мироздания и показал их истинность, что он научил человечес - кий род видеть свет..."5.

Физика Ньютона и философия Локка оказали громадное влияние на формирование недоверия Вольтера к метафизике, его скептицизм, критику "духа систем", его ориентацию на постижение опытных фактов, его индуктивизм. Философское мировоззрение Вольтера связано с утверждением ценности и фундаментальной роли здравого смысла в процессе познания.

Антиметафизическая направленность Вольтера обнаруживается в его критике "духа систем", в подчеркивании важности экспериментальных методов в научном знании. Он едко сравнивает метафизические философские системы с романами, пользующимися успехом у женщин. В статье "Метафизика" в "Философском словаре" он называет ее "романами духа" и противопоставляет ей математику, где все вычисляется и измеряется. Антиметафизическими настроениями пронизаны многие произведения и письма Вольтера (например, письмо к Фридриху II от 17 апреля 1737 г., к д'Аржансону от 15 апреля 1744 г. и др.). В письме к Гравезанду от 1 июня 1741 г. Вольтер замечает: "Философы, создающие системы о тайном строении вселенной, похожи на путешественников, побывавших в Константинополе и рассказывающих о сирале. Они видели только его стены, но претендуют на знание того, что делает султан со своими любимицами"6.

В письме 23 декабря 1768 г. к г-ну L. G. он замечает: "Если Вы, сударь, желаете серьезно предаться изучению природы, то позвольте сказать Вам, что следует начинать с того, чтобы не создавать никакой системы. Следует поступать так, как поступали Бейль, Галилей, Ньютон: рассматривать, взвешивать, считать и измерять, но никогда не отгадывать... то, о чем свидетельствуют нам наши глаза и математические науки, следует считать истинами, про все же остальное остается только сказать: я не знаю"7.

Критика Вольтера метафизического "духа систем" явилось продолжением его критики им невежества, фанатизма, веры в чудеса. "Раздавите гадину!" - вот тот клич, который стал девизом антиклерикальных движений в предреволюционной Франции. Однако сам Вольтер был не атеистом, а деистом, и допускал бога в качестве перводвигателя и законодателя природы. В "Трактате о метафизике" он уподобляет природу часовому механизму, удивительная слаженность и целесообразность которого указывает на разум и творческую волю высшего существа, создавшего его. В философской повести "История Дженни, или Атеист и мудрец" (1775). Вольтер писал: "Раскройте глаза и смотрите хорошенько, и вы признаете бога и будете почитать его. Подумайте о том, как эти бесконечные миры, движущиеся в бесконечном пространстве, повинуются строго математическим законам. Следовательно, существует великий математик, или - как называл его Платон - вечный геометр. Вы удивляетесь новоизобретенным машинам, которые называются Орери, потому что пустил их в обращение милорд Орери, но это лишь слабая копия планетной системы и ее вращения"8. Он неоднократно называет бога созидателем вселенной (fabricateur de l'u),"вечным машинистом", "который оживил и украсил природу", "машину жизни" привел в движение9.

Во второй период жизни Вольтера интересы его все более сосредоточиваются на проблемах философии истории. Антиисторизм сочетался у просветителей с интересом к истории и своеобразным, глубоким ее пониманием. Если "История Карла XII" (1731) еще скорее литературное, чем научное сочинение, то уже в "Истории Российской империи при Петре Великом" (1756-1763) сформулированы научные установки Вольтера относительно задач историка, его отношение к источникам, достоверности исторического знания.

В одной из наиболее значительных работ Вольтера "Век Людовика XIV" (1751), где лишь одна (31-я) глава посвящена успехам искусств и наук, еще чувствуется отсутствие теоретической ясности в определении существа и методов истории. Вольтер стремится быть скорее живописцем определенной эпохи, чем историком, подчеркнуть выдающуюся роль "просвещенного монарха" в развитии Франции. Центр исторических устремлений Вольтера заключается в поисках наиболее перспективного жанра исторического повествования, причем нередко он не отличает "причины" исторических событий от их "поводов", объединяя их одним словом "cause".

Новые методологические установки с особой отчетливостью прослеживаются в статье "История" в "Энциклопедии" (1765), где история определяется как рассказ о фактах, представленных в качестве истинных, и противопоставляется басне - изложению ложных фактов. Достоверность человеческого знания Вольтер связывает с математикой, историческое знание лишь с вероятностью, поскольку исторические источники всегда неполны, здесь велика роль воображения. В "Философском словаре" воображение определяется Вольтером как "ощущаемая каждым чувствующим существом возможность представлять себе умозрительно чувственно воспринимаемые предметы"10.

Различая пассивное и активное воображение, естественное и ложное воображение, он отмечает необходимость воображения в разных науках, в том числе и в математике: "... математику необходимо прежде всего представить себе в уме фигуру или изобретаемую машину, ее особенность или действия"11. Любой вид воображения так или иначе связан с чувственными образами. Так, "идея треугольника возникла у вас, безусловно, потому только, что вы его видели, если вы зрячи, или осязали, если вы слепы"12.