Фейгина Е. В. Специфика сказочного в драмах К. Гоцци

были и другие совпадения: они обладали отчётливой социальной ориентацией, причём, если Гольдони симпатизировал демократическим слоям, то Гоцци предпочитал аристократов, помня о своём происхождении. Гольдони пробуждал сострадание к бедным, показывал их переживания и человеческие чувства. Идейное содержание его произведений было ново и современно. Гоцци воспевал прекрасные человеческие поступки, подвиги рыцарей и принцев, благородных аристократов. Он опирался на литературную и культурную традицию рыцарских романов, ренессансной рыцарской поэмы, прославляя нравственный выбор. Если герои Гольдони существуют в кругу определённых обстоятельств, то герои Гоцци, какие бы приключения не происходили с ними, принимают на себя ответственность, совершая нравственный выбор. Оба драматурга творили в русле комедии dell arte, разрушая маски, переосмысливая их как художественные образы, создавая из маски персонаж. Гоцци, нападающий на Гольдони по правилам Академии Граннелески (что означает "чепуха") выказывая мастерство сатиры, пародии, высмеивания в 1760 г. решает, по выражению С. С. Мокульского, "отстоять права поэзии, фантазии, условности в театре" и создать произведение, которое непременно будет пользоваться успехом, поскольку резонанс произведений Гольдони раззадорил молодого начинающего драматурга. Гоцци, прежде всего, отрицает то, как законы правдоподобия понимаются у Гольдони, упрекает последнего в обращении к предметам низменным, бытописательству и нагромождению излишних подробностей[1]. Он создаёт возвышенные прекрасные образы, тяготеющие к идеальности; драматические коллизии непременно разрешаются, прославляя истину и добро.)"искусное построение пьесы, правильное развитие её действия и гармонический стиль достаточны, чтобы придать детскому фантастическому сюжету, разработанному в плане серьёзного представления, полную иллюзию правды и приковать к нему внимание всякого человека". Такой пьесой стала "Любовь к трём апельсинам, поставленная в январе 1761 г. Уже в первой сказке Гоцци соединяет итальянскую комедию dell arte и сказку. Само по себе удивительное сочетание народной комедии с импровизацией и жёсткими образами масок, тяготеющих к сиюминутности, и свободной фантазии сказки, с её глубокой внутренней структурой, имеющей мифологические корни, создавало особый объём. Именно сочетание комедии dell arte со сказкой позволяло соединить лирическое и буффонное, типическое и неповторимое, функциональность ролей и импровизацию. Всерьёз воскресить традицию не только рыцарского романа, но и ренессансной поэмы было невозможно, поэтому Гоцци обращается к сказке и вводит возвышенные темы, показывает героические поступки героев. Волшебная сказка представляет собой закодированную последовательность обрядов инициации и свадьбы[2]. Волшебство в сказке связано с мифологическими представлениями. У Гоцци меняется внутренняя структура, остаётся только внешний антураж.

Но выбор итальянского драматурга беспроигрышный ещё и потому, что обращение к сказке позволяет решить одновременно несколько задач:

1. Использование аллегории, иносказания давало более сложную структуру произведения, чем изображение реальных жизненных ситуаций и проблем, которые предлагал Гольдони.

2. Сказка народна, и её связь с действительностью более тонкая, чем в комедии характеров. Сказка Просвещения. Ведь сказка может рассматриваться как своего компенсация рационализма и строгости, она со своей установкой на дозволенное неправдоподобие оставляла в стороне вопрос о доказательности, выверенности и точности факта.) мотиваций и поступков. Таким образом, сказка представляла собой творческую возвышенную обработку реальных событий. Всегда можно было сослаться на аллегорию, условность ситуации. Сказка позволяла говорить обо всём, давала свободу творчества автору, который нёс ответственность только за форму высказывания и красоту сюжета.

5. И, наконец, сказка реабилитировала чудесное, то, что до этого было выведено за рамки проблем, интересующих мыслителей ХVIII века.)"Пентамерон, или Сказка о сказках" ("Lo cu). К драмам, написанным на сюжеты из этого сборника, относятся "Ворон" и "Любовь к трём апельсинам". Драма "Король-Олень" соединяет источник из "Тысячи и одной ночи", персидских сказок "Тысячи и одного дня" и сказочной антологии "Кабинет фей". По мнению самого Гоцци, важен не источник, не то, откуда заимствован сюжет, а сама драматургическая разработка тем и мотивов. Фабула "Турандот" заимствована у Низами, сюжет есть в сборнике "Тысяча и один день" и "Кабинет фей". В 1729 г. на этот сюжет была поставлена опера Лесажа.)"фьяба", что по-итальянски значит "сказка", стали обозначать новый драматический жанр произведений. Сама атмосфера сказочности в данном случае способствует игре смыслов, и снимает жёсткую оппозицию: природа элементы связаны с невероятными, нереальными событиями и с волшебными превращениями и персонажами. Чудесное царит во всех фьябах, а фантастическое отсутствует в "Турандот" и "Зелёной птичке", где превращения есть, но они не только имеют объяснение, но их также можно толковать как аллегории.)"рококо". Н. Т Пахсарьян в своей монографии о французском романе ХVIII века указывает: "Если атмосферу эпохи Просвещения определяет пафос пересмотра представлений о человеке и мире с точки зрения Разума, то в рококо это сужается до проверки нравственных идеалов здравым смыслом и жизненным опытом современного человека"[3]. Писатель рококо помогает осознать типичность героев и ситуаций. Сказка Гоцци напоминает об обобщении жизненных ситуаций, но в то же время, автор не связан жёстким схематизмом волшебной сказки. Сказки Гоцци вписываются в традицию жанра, постепенно высвобождающегося из ритуальных ограничений и обретающего творческую свободу. Если волшебная сказка даёт пример "обязательного фрагмента героической биографии"[4], то Гоцци, используя поэтику новеллы, включает эпизоды неожиданные и уникальные в сочетании со сказочной скрытой обрядовостью. В его сказках есть и поединки, и проверка решением трудных задач. Но герой, а иногда и героиня должны, прежде всего, совершить нравственный выбор. Например, Дардане в "Синем Чудовище" объясняется в любви Чудовищу, не зная о том, что это и есть её возлюбленный, но тем самым спасая его.) буффа, новеллы. В поэтике рококо происходит также трансформация дилеммы "быть-казаться", когда "лицо" и "маска" персонажа то сливаются, то расходятся. В этом смысле комедия dell arte давала очень интересные возможности для переосмысления маски и создания с её помощью образа.) и благородными спасительными поступками героев, огромное значение ума и сообразительности, проверка верности женщины ("Верная раба"). В сказках Гоцци иначе, по сравнению с волшебной сказкой, раскрыты функции волшебных предметов. Они не просто помогают героям, а непосредственно связаны с положительными качествами и достоинствами персонажей. Но было бы ошибкой указывать на полную идентификацию фьябы Гоцци с новеллистической сказкой, поскольку важнейший признак новеллистической сказки "повышение социального статуса активных молодых людей демократического происхождения" является той границей, за которую Гоцци не переходит. Но можно говорить о сходстве фьябы с новеллой, включающей все социальные слои и тяготеющей к неожиданности и уникальности событий. Сказочная атмосфера во фьябах напоминает о романе, прежде всего, рыцарском, но, в то же время, события фьябы можно сопоставить и с авантюрным романом, популярным в восемнадцатом столетии[5].

Синтетичность жанра фьябы проявляется не только в наличии черт нескольких жанров, но и в одновременном существовании различных "уровней". Например, трагические и драматические коллизии осмысляются на нескольких уровнях. В пьесе "Синее Чудовище" нападение на страну Гидры по-разному воспринимается аристократами и слугами. Высокая патетика сочетается с буффонадой, а героическая самоотверженность героев и слабоумная фея Моргана (сатирический портрет Кьяри). Они изъясняются мартеллианским стихом (П. Я. Мартелли 1665-1725, создал итальянскую параллель к французскому александрийскому стиху), а Моргана слагает стихи в "пиндарическом" стиле.

Материалы по теме: