Свердлов М. О жанровом мифе: что воспевает пиндарическая ода?

Свердлов М. О жанровом мифе: что воспевает пиндарическая ода? "Вопросы литературы" 2002, №6

Http://magaziИсточник: Литература Западной Европы 17 века - "Вопросы литературы" была опубликована замечательная статья Л. В. Пумпянского "Об оде А. Пушкина ldquo;Памятникrdquo;", посвященная не только пушкинскому стихотворению, но и одической традиции в целом. Основной тезис Пумпянского: "... одно из явлений всей русской литературы: великие литературные традиции получают заключение и неожиданно новый смысл... в русской литературе...". Согласно Пумпянскому, именно таким "заключением" по отношению к одической "великой традиции" становится русская ода: "... такое чисто античное явление, как ода, в русской поэзии получило то же поэтическое значение, какое в других нео- европейских литературах она имеет историко- литературное..."[1].

Источник: Литература Западной Европы 17 века - из английской. Почему? Уж во всяком случае, не по причине незнания английской литературы вряд ли подобные доводы уместны по отношению к филологу, о поразительной эрудиции которого ходили легенды. Английский материал ему был прекрасно известен. На это указывают хотя бы отсылки к творчеству Джона Драйдена[2] и Уильяма Вордсворта[3].

Может быть, английская ода выпадает из "великой традиции" так что с ней не стоит и считаться? Факты говорят об обратном. С историей оды связаны величайшие имена в английской поэзии; среди одописцев друг и соперник Шекспира Бен Джонсон, крупнейший "метафизик" Эндрю Марвелл, законодатель в поэзии и критике рубежа XVIIXVIII веков Джон Драйден, знаменитый сентименталист Томас Грей и все основные, кроме Байрона, поэты- романтики.

Как же, говоря о судьбе оды как жанра, можно пройти мимо такого значительного явления, как английская ода? Забывчивость? Упущение? Дело, видимо, в другом: английская ода явно не вписывалась в концепцию Пумпянского, мешала сделать столь важный для него вывод о русском "завершении" и преображении античной оды.

Какова, по Пумпянскому, основная тема оды? "Одическая тема неразрывности поэзии и государства". В статье о "Памятнике" он разворачивает эту формулу: "... в числе прочего, но на первом месте, принадлежит оде тема о связи ее срока со сроком ею воспетого, т. е. государства". Значит, тема
раздваивается на "государственную" и "поэтическую".
Л. В. Пумпянский настаивает на единстве этих двух тем: в "великом споре поэзии и государства" "поэтическое и политическое сходятся"[4].

Но соответствует ли английская ода определению Пумпянского? Нет. Конечно, и в ней прослеживается связь "поэтической" и "политической" тем, но только не "неразрывная". Напротив, постоянная тенденция английской оды именно к "разрыву" и утверждению "поэтической" темы за счет "политической".

Каковы отношения двух главных героев оды "поэта" и "того, кто им воспет"? По Пумпянскому, они прежде всего союзники: "Что значит само слово "воспеть"? Помнить предмет больше себя, не всуе выписывать заглавие оды... ничего не расценивать вне центрального соотнесения"[5]. Но верно ли Пумпянский оценивает "центральное соотнесение"? И что поэт должен помнить "больше себя"? В английской традиции себя же, но в "маске" "боговдохновенного певца". Поэт "больше себя", поскольку он причастен "поэтическому безумию" и "торжеству поэзии", то есть пиндарической традиции. Соотнесение с родоначальником традиции Пиндаром и есть "центральное соотнесение".

При "возрождении" античного эпиникия "певец" выдвигается на первый план. Уже для первооткрывателей Пиндара, французских поэтов XVI века, главный герой оды это поэт и его дар. Что же касается лиц, претендующих на одическую хвалу, на главную роль в оде, то поэт волен дарить, а лучше продавать им бессмертие[6].

Первый век английской пиндарической оды открывается и закрывается резкими декларациями "величия поэта". В начале XVII века написана "Ода к Бессмертной Памяти и Дружбе сэра Льюсиуса Кэри и сэра Генри Морисона" (1605). Автор ее Бен Джонсон. Его помнят прежде всего как выдающегося драматурга, но для современников он великий поэт. В своей оде он обращается к Л. Кэри, призывая того утешиться и не скорбеть о юном умершем друге Морисоне:

The AИсточник: Литература Западной Европы 17 века - но во власти поэта подарить ему величие и место в вечности. Чтобы поднять героя на предельную высоту, поэт прибегает к смелым сравнениям или к метафоре; и с кем же он сравнивает Морисона? С поэтом, то есть с собой.

Источник: Литература Западной Европы 17 века - "Он вознесся из нынешнего времени, Охваченный священным восторгом") и обретает вечность ("сияющий вечный день"). "Божественное вдохновение" ("holy rage"), "полет" и чудесное "преодоление времени" ("Не leaprsquo;d the prese"... То see that bright eterИсточник: Литература Западной Европы 17 века - "Be"Jo"Пиршество Александра, или Сила Гармонии" Дж. Драйдена (1697). Ода эта хорошо известна в России благодаря классическому переводу
Источник: Литература Западной Европы 17 века - не столько тот, кто воспет (прославленный Александр Македонский), сколько сам певец (Тимофей). Ода написана в третьем лице, одическое "я" спроецировано в эпическую форму и объективировано. Так уже не в подтексте, а в самом сюжете оды развернут один из основных парадоксов жанра. В чем же он? Посылка: певец обезличивается, растворяется, он есть функция своего состояния восторга. Чтобы заставить Александра почувствовать гнев, сострадание, пыл любви и пыл брани, безличный Тимофей сам должен стать голосом гнева, сострадания, любви и воинского воодушевления. Но в итоге, растворившись в стихии поэзии, певец поднимается выше "им воспетого"; герой оказывается полностью во власти восторженного певца; победитель побежден воспевшим его ("vaИсточник: Литература Западной Европы 17 века - "Пиндарические оды" Абрахама Каули, поэта- метафизика, которого в течение полутораста лет предпочитали Джону Донну. Успех первой английской книги од знаменует начало самосознания жанра: предметом хвалы здесь становится не "вообще" поэзия, но именно пиндарическая ода. Главный герой книги Пиндар; пафос автора в открытии для Англии нового (и величайшего!) жанра.

Источник: Литература Западной Европы 17 века - в них тема поэта и поэзии выходит на первый план. Но и отступая на второй план, тема эта остается определяющей. Чем определяется жанр? Устойчивыми формулами.

Одические формулы и жанровый миф

Присмотримся к привычным одическим формулам всем этим обращениям к лире, музе, Пиндару или выражениям одического состояния ("я охвачен восторгом", "горю", "взлетаю", "пою"). Это только кажется, что они служат лишь украшением комплиментарной темы. На самом деле чаще всего происходит наоборот: восхваление героя для поэта повод восславить поэзию, жанр оды и себя как "отвлеченно- обобщенного" певца.

Современному читателю одические формулы кажутся "пустыми". Взять хотя бы пресловутое "воспеть". Смысл этого слова в новоевропейской поэзии стирается настолько, что почти перестает ощущаться. А между тем ода помнит (хотя и очень смутно), что она когда- то была "песнью" и предназначалась для ритуала. Эта смутная "память жанра" (М. М. Бахтин) есть не только указание на священную античность, но и настоятельное требование вступить с ней в состязание.

С 1683 года Лондонское музыкальное общество делает попытку "прикрепить" оду к празднику св. Цецилии (22 ноября) христианской покровительницы музыки. Одно из таких стихотворений, приуроченных к светскому ритуалу, это как раз "Пиршество Александра" Драйдена; здесь идея подражания античности выражена в образе певца Тимофея, а идея состязания с античностью в образе самой св. Цецилии:

Но нет! вы равны вдохновеньем!

Им смертный к небу вознесен;

На землю ангел возведен

Ее чудесным сладкопеньем!

Пер. В. Жуковского.

Источник: Литература Западной Европы 17 века - "и с трубами, и с дудочками, и с органом, и с пением", как неодобрительно писал Дж. Свифт[8]) таковы условия превращенного ритуала. В формуле "воспеть" выражается древняя идея родства музыки и поэзии; эта идея наполняет формулу смыслом. Согласно Драйдену, "музыка и поэзия всегда были близкими сестрами, которые шли рука об руку, поддерживая друг друга: как поэзия есть гармония слов, так музыка есть гармония звуков; и как поэзия возвышается над прозой и ораторским искусством, так музыка возвеличивает поэзию"[9]. Перед нами наглядный пример реализации условной формулы: ода требует, чтобы ее пели, и ее начинают петь.

Источник: Литература Западной Европы 17 века - жанра. Отдельные приемы и характеристики античного жанра канонизируются, становятся ритуальными формулами, задающими жанровое поведение.

Во что должен верить одописец нового времени? В божественную силу Пиндара (как, например, творцы идиллий в Феокрита и Вергилия, а эпические поэты в Гомера и того же Вергилия). Пиндар является "эпонимом" одической традиции[10], его дистанция по отношению к новоевропейскому поэту не исчисляется временем, она абсолютна. Пиндар выступает как предок- прародитель рода одических певцов; ему адресуются эпитеты "божественный" и "неподражаемый", а лира его "священна".

_{»crosslinked«}